– Эй, Зак! – Майк делает глупость, выходит из-под покрова скрытности и направляется к израильтянину. – Мы в прошлый раз не довели до конца наши разногласия.

Дебил! Рычу от злости на это тупое ничтожество, бью себя ладонью по покрытию шлема и остаюсь в незаметности. Посмотрю, что дальше – прыгнуть к Заку за спину и ошеломить всегда успею.

– Ты? – израильтянин удивляется, но быстро берет себя в руки, оценив низкий уровень Бьорна. – С удовольствием!

Он вздевает руки вверх, бьет ладонями друг о друга, и от него к Майку очень быстро стелется морозная дорожка. Достигнув моего вассала, она замораживает ему ноги, а потом и все тело. Здоровье нетронуто, но таймер дебафа заморозки начинает отсчет с десяти секунд – неслабо!

Посмеиваясь, Зак делает пассы и снова бьет в ладоши, выкрикнув что-то про огонь, одновременно с тем, как я появляюсь у него за спиной, ошеломляю и, вспоминая погибших товарищей, выдаю рекордно быструю серию ударов. Будь эти удары на Земле, он погиб бы в ту же секунду, но игровая механика…

Краем глаза вижу, как загорается Майк, и его лицо искажается от боли. Сам виноват!

Зак все еще обездвижен, когда очередной удар серии Вторым другом убивает его.

Не оправдавший надежд Илинди израильтянин развоплощается, вылетая из Испытания. Имя его гаснет в рейтинге, а клан Джумы лишается важного стратегического преимущества – возможности телепортироваться в любой гексагон. Теперь так просто им ко мне на базу не попасть.

– Фил, – хрипит Майк, улыбаясь. Дот горения снимает с него последние проценты. Его обгоревшее лицо вызывает содрогание – плоть и кости черепа оголились, и на черно-кровавом обугленном лице зияют провалы глаз. – Удачи… Может, еще увидимся…

– Зачем? Зачем, Майки? Это было нерационально!

– Не знаю… Двое на одного… Без предупреждения… Не хотелось бить его в спину… – последние слова я додумываю сам, потому что его тело исчезает, оставляя после себя выпавшее оружие.

Нет, я не жалею этого странного парня с устаревшими представлениями о чести. Меня даже радует, что я не потратил на него ресурсы. Но я знаю, что когда сниму кинжал, требующий от меня только рациональности на пути к победе, эта очередная потеря соратника вызовет грусть.

Я подбираю лут, оставшийся после Зака и Бьорна, и решаю возвращаться на базу. Следующим утром я выставлю «Метку ликвидатора» на Джуму…

На закате я добираюсь до базы. Именно там приходит глобальное уведомление:

Время рискнуть, испытуемый!

На просторы поля Испытания выпускается глобальный босс Дила’Ага!

Уничтожь его, и ты получишь заслуженную награду:

– 300000 единиц ресурсов сущности;

– легендарный артефакт «Подавитель»;

– свисток призыва;

– дополнительная жизнь каждому члену твоего клана!

Дерзай, испытуемый, и больше огня под ногами твоих врагов!

Глава 27. Возможность узнать что-то новое

Пробуждает меня не будильник интерфейса, а смутное беспокойство. Еще не открыв глаза, я ощущаю специфический больничный запах. Рядом слышится какая-то возня, шорох и чье-то зевание. Опять Алекс с Лаурой нагрянули, пока я спал?

Открываю глаза. Надо мной белый потолок с обваливающейся штукатуркой. На номер пятизвездочного отеля Лас-Вегаса это совсем не похоже. И очень хочется курить.

– Не понял… – отчетливо произношу вслух и закашливаюсь.

– О, глядите, Нос проснулся! – лыбится с соседней койки Поручик, ковыряя в носу.

Нос? Он это мне? Откуда я его знаю?

– Что? Опять? – обеспокоенно спрашивает он. – Опять эти сны, Нос?

– Какие сны? Где я? – я вскакиваю с обиженно скрипнувшей койки. – Что за хрень?

– О-о… – как-то гнусаво тянет он, – точно сны. Ты лучше присядь! Валерьич расстроится! Только прогресс образовался, и вот, опять… Что там у тебя?

– У Носа новые приключения? – доносится голос Красько, и этого я тоже откуда-то знаю. – Нос, а Нос, что у тебя там с этой… Как ее, Поручик? Вашество, напомни!

– Так это… – оживляется старик. – Там у него же целый гарем! Яна, Вика, Вероника, Настя! Всех назвал?

Он бормочет что-то о моей компании, упоминая Сяву и Марка Яковлевича, а я пытаюсь вспомнить, почему «Нос»? Нос… Нос… Ага!

Пристально вглядываюсь в чужие, но знакомые лица. Они плывут и расплываются – я без очков. Машинально тяну руку на тумбочку, беру очки, натягиваю, и зрение становится четче. Так-то лучше. Кто тут у нас? Поручик, Красько и Колян – я почти дома, то есть в больнице, но за месяцы здесь уже свыкся, и все здесь родное.

Ух, приснится же! Совсем реальность с мечтаниями попутал.

– Черт, опять все по новой… – вздыхаю и тянусь за пачкой сигарет, но она пуста. – А курево уже приносили?

– Да, проспал ты, – виновато жмет плечами старик. – Могу угостить папироской.

– О, спасибо!

Поручик тянет мне папироску. Забавный он, этот моложавый седовласый старичок с гусарскими усиками. И как он здесь за ними умудряется следить и ухаживать?

– Вашество, – это обращение само соскакивает с языка, – напомните, почему я «Нос»?

– Так ты же вечно задвигаешь, что ты – носитель какого-то тырфейса инопланетянского, забыл? – гогочет Красько. – Носитель! Нос, если короче!

– А, ну да, ну да… – я обхватываю голову, пытаясь собрать путанные мысли в кучу – черт, а я точно их знаю?

– Турнир-то свой боксерский выиграл? – спрашивает Поручик. – А то в прошлый раз ты нам недорассказал…

– Турнир? – события боксерского турнира кажутся очень далекими. – Э… Так в тот раз на том все и закончилось.

– Да и с компанией что твоей – так и непонятно, – чешет затылок Красько. – Получилось у тебя?

– А, да, точно. Турнир-то я выиграл. А в компании взял в партнеры всех. Славку завхозом, Веронику – на рекламу, Кешу Димидко – на коммерцию…

– Да это мы знаем, – ворчит Красько. – Генку этого зачем-то тоже взял. Вот, зачем? А еще зря ты Вероничку Сяве отдал, самому надо было эту рыжую оприходовать! Эх, ладно… Ты дальше рассказывай! И подробно! Что после-то было?

– Пойдем покурим, там и расскажу.

За две папиросы и одну сигаретку, которой угостил Красько, я рассказываю все последние события то ли моего сна, то ли моей параллельной жизни. Народ внимательно слушает, и только Колька-Вонючка кружится в танце под одному ему слышимую мелодию. Представляю, что бы я увидел, будь у меня на самом деле интерфейс дополненной реальности?

Николай ‘Вонючка’ Востриков, 46 лет

Пытаюсь представить это над его головой. Получается так себе.

Мечты, мечты… А ведь было время, когда я искренне верил, что являюсь носителем интерфейса. Спасибо профессору Четверикову Ивану Валерьевичу, что вправил мозги. Не хотелось бы его расстраивать.

– В общем, в Америке пока все и закончилось. Но там все движется к тому, что лишат меня интерфейса.

– Постой, постой! – беспокоится Поручик. – А что же ты кольцо свое это счастливое не отобрал у этого Костика? А? Растяпа!

– И статуэтку японскую! – добавляет Красько и поднимает палец. – Ты чего? Удача лишней никогда не бывает!

– Э, нет, товарищи, ничего я не забыл! При Косте-то там ничего не было! Я просто тому американцу, Алекс который, сказал: так, мол, и так, да только мне кровь из носу надо попасть в гостиничный номер мистера Панченко! Вы же разведчики обученные, говорю, а у этого нехорошего мистера мои личные вещи. И, мол, без этих вещиц мне сложно продолжать сотрудничество по поиску их треклятых террористов.

– А он что? – неожиданно нормальным голосом спрашивает Колька-Вонючка, ради вопроса прекративший танцевать.

– Выяснили, где он поселился, проникли в номер и вытащили мою бижутерию.

– А с самим Панченко как решилось? Раскаялся?

– Раскаялся, наверное. Последний раз, когда смотрел его местонахождение, брел он пешком куда-то по пустыне. А я вернулся в отель и лег спать. Проснулся уже здесь, с вами. А что, долго я спал?