Клан Джумы зачищает очередную волну «колобков», пару «жуков» и одну двухголовую змею, после чего собирается у купола. Саудит произносит победную речь, и воздух оглашают восторженные крики. Я их понимаю – они почти победили. Тафари не устоять против совокупной мощи ресурсов двух третей гексагонов поля Испытания.

Рядом с Джумой стоит улыбающаяся Лети. Саудит под взрыв хохота одобрительно хлопает ее по заднице, что-то спрашивает, Лети кивает. Джума гортанно выкрикивает ряд указаний, а потом, прижав девушку к себе, ведет под купол. Рядом раздается шорох чьих-то шагов.

– Уходи, – говорит кто-то по-русски. – Тебя вижу не только я. Может увидеть еще один наш парень, и тебе повезло, что он от тебя далеко.

Обернувшись, вижу Кена.

– Здесь хорошо выдержан баланс, – одними губами произносит он. – На любой хитрый болт найдется…

– Почему не поднял тревогу?

– Не хочу быть гнидой, дружище. Я знаю, что ты все забудешь, но я – нет. Мы выиграем, я получу свои деньги у Джумы, но всю свою счастливую жизнь буду думать, что сдал близкого мне по духу человека. Какой у тебя уровень социальной значимости, Фил?

– Перед выемом был семнадцатый.

– Силен! Я еле-еле достиг девятого.

– Кен, какой откат у неуязвимости Джумы? – шепотом спрашиваю я.

Меня не покидает мысль атаковать араба еще раз, и от ответа зависит, стоит ли мне сидеть здесь и дожидаться появления саудита.

– Что там, Кен? – рядом раздается чей-то зычный голос. – Волна?

Обернувшись, вижу того воина, что бился с Ману.

– Никого, Патрик! – отвечает ему Кен. – Слушай, смотрю я на эти звезды и не могу понять, есть ли здесь хоть одна знакомая? Вот смотри – раз, два, три, – он считает до пятнадцати, обняв Патрика, и показывает ему на небо. – Пятнадцать звезд и все так близко друг от друга? Как думаешь, их разделяют световые часы или минуты? Я думаю, минуты, Патрик…

– Ты что-то путаешь, Кенни-бой! Расстояния не считают в минутах или часах!

– Да? Ну и хрен с ним! Ты же знаешь, я из тех краев, которые заканчиваются на «-стан». Пойдем отсюда, дружище! Ты же сегодня свободен от дежурства? С кем ты уединишься, с Кристиной или Гюрзой?

Кен уводит соклановца, рассказывая ему свое виденье на прелести Кристины.

Значит, пятнадцать минут. Джуму этой ночью мне не убить. До развоплощения меньше суток, и все, что мне остается, это как можно скорее добыть хотя бы немного единиц ресурсов сущности.

Иначе мне и до конца часа не дожить.

Глава 24. Взорвать все мосты

– Водки мне! – раздается справа от меня. Сосед, спавший весь полет, проснулся. Показывает два пальца. – Две! И сок томатный, тоже два!

В салоне самолете рейса Москва-Майами царит оживление. Все фильмы отсмотрены, каждый успел поспать и дважды поесть – двенадцатичасовой перелет близится к завершению. Отдохнувшие пассажиры оживленно разговаривают, обсуждая город прибытия.

Стюардесса протягивает моему соседу, сидящему у окна, запрошенное – водку и сок.

– Вам? – мило улыбаясь, спрашивает меня стюардесса.

– Воду. Без газа.

Получив искомое, я выпиваю полстакана и отставляю на откидной столик.

– О, меньше двух часов осталось! – оживляется сосед, посмотрев на экран и восклицает. – Майами – город грез, город-отдых! – он внезапно протягивает руку. – Леха!

– Филипп, – отвечаю на рукопожатие. – Может, все-таки Алексеем вас звать?

– А как тебе будет удобнее! – он залпом выпивает сто грамм и выдыхает, утерев рот рукавом, после чего смачно выпивает весь сок, активно работая кадыком.

Говорит он очень чисто, но его попытка выдать себя за русского выглядит смешно. «Алекс Томашик, 54 года, разведчик» – сто пудов, сотрудник Центрального разведывательного управления США.

За всю поездку он заговорил впервые. С местом мне не повезло – я оказался между ним и депрессивного вида девушкой – скуластой блондинкой в очках и худи с накинутым капюшоном – по имени Лаура, всю дорогу просидевшей в наушниках, уткнувшись в планшет. На мои попытки заговорить она отвечала односложно, дав понять, что я нарушаю ее личное пространство.

На самом деле, все обстояло ровным счетом наоборот, потому что навыки владения холодным и огнестрельным оружием на уровне профи, и еще ряд крайне специфичных навыков типа «конспирации», «бдительности», «самообладания» и «наблюдательности» откровенно прямо-таки кричат о том, кто она на самом деле и зачем здесь.

– Впервые в США летишь? – панибратски спрашивает Алекс. Выглядит он помятым и сонным, но это не так – он собран, а взгляд его цепких глаз сканирует меня, считывая мимику и реакции. – Может, за знакомство?

– Не употребляю, спасибо. А в Штаты – да, впервые лечу.

Вести меня они начали еще в Шереметьево. Прилетев в Москву, я созвонился с Анжелой Ховард, той самой сотрудницей посольства США, которая на самом деле не сотрудница. В посольстве мне за короткое время выдали туристическую визу и отправили сразу в аэропорт на ближайший рейс.

Зарегистрировавшись, перекусил вредным, но, черт возьми, таким вкусным бургером и засел в зале ожидания. Там-то я и заметил, когда, развлекаясь, идентифицировал народ, и Лауру и Алекса с интересными навыками и статусами. Когда же они оказались моими соседями в самолете, даже не удивился.

Тогда я и окончательно решил, что «заинтересованные лица» действительно крайне во мне заинтересованы. Вопрос только в одном – заинтересованы, как в «связи» с террористом, или подозревают экстраординарные способности? Оба варианта для меня – так себе, но второй я смогу продать. Деньги – большие деньги – крайне нужны, и как можно скорее, чтобы успеть реализовать то, что я задумал.

– Туризм или по делу? – спрашивает Алекс.

Краем глаза обращаю внимание на Лауру, прикидывающуюся погруженной в какое-то аниме на планшете, потом на Алекса. У обоих интерес к моей скромной персоне явно ненормальный. Намного выше, чем проявляют друг к другу пассажиры самолета, оказавшиеся рядом.

Лаура не красавица, и я бы мог предположить, что просто понравился ей – спасибо повышению «Харизмы» – но это вряд ли. Её частота сердечных сокращений обычная. Её возраст – тридцать четыре года. Хотя, без интерфейса бы в жизни не догадался – образ двадцатилетней студентки более чем удался.

– Типа того. Выиграл конкурс на написание эссе. О роли английского языка в современном обществе. Пригласили на награждение, вся поездка за счет организаторов конкурса.

– Да что ты говоришь! – почти искренне изумляется Алекс. – Красавчик!

Ладно, хватит ломать комедию, Испытание не вечно, и я в любой момент могу потерять интерфейс.

– А вы, ребята, из ЦРУ или АНБ? – короткий вопрос застает их врасплох, но внешне это никак не проявляется, и если бы не показания системы, не догадался бы.

Мимолетно переглянувшись с девушкой, Алекс едва заметно кивает и говорит уже серьезно:

– Филипп, мы отвечаем за безопасность вашего прибытия в США.

– Что может угрожать начинающему писателю, автору эссе о роли английского языка в современном обществе?

– О, видите ли, Филипп… – Томашик склоняется ближе и шепчет. – Вы не первый. За последнее время появилось еще несколько подобных вам «авторов эссе». К сожалению, ни с кем из них нам не удалось нормально… поработать.

– Поработать над чем?

– Над новыми… эссе.

В сопровождении Алекса и Лауры, сосредоточенно перемалывающей жвачку и не проронившей ни слова, я вне очереди прохожу паспортный контроль. Пограничник ставит отметку о прохождении границы, желает хорошего дня, кивает моим сопровождающим и открывает створку.

Багажа при мне нет, и выйдя из Международного аэропорта Майами, я попадаю в парилку. Солнце шпарит, а иноземный терпкий липнущий воздух сбивает с меня маску невозмутимости, которую я старательно удерживал на лице.