– Фил, прошу, у меня осталось шесть минут… Пожалуйста!

– Пожалуйста? Ха-ха! – этот слизняк думает, что волшебное слово ему поможет, меня это веселит. – Ты рассказал не всё! Так что говори, если не хочешь получить этим клинком в глаз! И с чего ты взял, что я дам тебе захватить этот гекс? Он мой по праву! По праву сильного! У тебя нет шести минут, я тебя сам убью.

– Ты обещал! Ты же дал слово! Мы же договорились… – сильный пинок под дых выбивает из него воздух.

– Я поступаю со своими словами, как захочу. Рассказывай подробнее о Тафари.

Подношу кинжал острием к его горлу. Зак сглатывает, боясь пошевелиться. Обреченно кося глазом на таймер развоплощения, он тихо и устало рассказывает:

– Я уже говорил, что больше ничего не знаю. Сам с ним я не общался, он убил меня сразу, как увидел. Тот парнишка, Майк… Майк рассказывал, что Тафари захватил практически весь центр поля Испытания с севера на юг… У него носорог. Его военный юнит – боевой носорог, которого можно использовать как ездовое животное. Рассекая на нем, нигериец захватывает гексагоны один за другим…

– Один носорог?

– Вроде, да.

Червь себя исчерпал. Больше из него ничего полезного не выжать. Перехватываю кинжал, заношу руку над съёжившимся Заком и… Вскрикиваю от боли! Сука!

Получен урон: 178 (выстрел из лука Йованы).

Вы ошеломлены! Эффект продлится 3 секунды.

Стрела, выпущенная сербкой, пробила мне запястье. К несчастью, еще и сработал обездвиживший меня эффект ошеломления её артефактного лука. Моё тело, потерявшее контроль над мышцами, падает на землю. Удар лбом о камень активации сносит мне почти пять процентов здоровья.

Рассвирепев, мыслекомандой запускаю девятисекундный таймер на развоплощение предателя-вассала. Так ей, твари!

Хват ослабляется из-за перебитых нервов и мышц, Нечестивый кинжал поглощения визжит на грани ультразвука, а его обтекшая кисть рукоятка рвется и втягивается в свое основание. Оружие, поглощающее жизнь, выскальзывает из разжимающегося кулака. Разрывая мышцы, сосуды, круша мелкие кости, я переламываю застрявшую в руке стрелу и вырываю ее. Зубы стиснуты так сильно, что начинают крошиться, но я не кричу. Из моего нутра вырывается лишь безумное мычание. Гнев, ярость и боль внезапно, в один миг, исчезают – стоит мне отойти от воздействия проклятого оружия, а телу начать заращивать зияющую сквозную рану.

Одновременно со всем этим подбежавшая Йована пинком отправляет артефакт куда подальше, а встрепенувшийся Зак отчаянно активирует командный центр, захватывая гексагон. Третья волна генерации базы выталкивает нас наружу – за пределы образовавшегося убежища.

Уже в полете, сопровождаемом обиженным ревом взлетевших динозавров Рекса и Танка, с ужасом думаю о таймере Йованы и успеваю отменить развоплощение за секунду до истечения времени. Приземлившись, качусь по инерции через голову кувырком назад. Система сыпет одно за другим сообщениями о полученном уроне, и финальное возникает сразу после того, как я больно бьюсь затылком об ограждение новой базы Зака.

В нескольких метрах от меня завершает падение и замирает брошенной куклой Йована.

Мое тело быстро регенерирует, позволяя уже через пару секунд вскочить на ноги и подойти к девушке. Она все так же лежит, двумя руками сжимая чудом не разломанный при падении лук – Беспощадные челюсти Канавара. Её шлем, который она сняла после инста, вращаясь, все еще движется по гладкой поверхности базы куда-то вдоль ограждения.

Протягиваю девушке неповрежденную руку, чтобы помочь встать. Она её игнорирует, сверкнув глазами из-под густых бровей, встает сама, кладет извилистый лук у моих ног и, опустив голову, встает на одно колено, ожидая решения своей судьбы. О том, что она волнуется или боится последствий поступка, говорит румянец на щеках и пульсирующая в сто пятьдесят ударов в минуту жилка на виске. Повышенное восприятие позволяет замечать такие мелочи.

– Йована?

– Твой кинжал… – ее голос хрипл, но тверд. – Он… необычен.

– Я заметил.

Сейчас, без коварного оружия в руке, я осознаю, что последние минуты – сразу после инстанса – вел себя странно. Более того, вразрез со своими принципами и жизненной философией: дал слово – держи, не обижай слабых, неси ответственность за тех, кто тебе доверился.

– Прости, что выстрелила, – подняв голову, Йована смотрит мне прямо в глаза. – Ты терял себя, и я рискнула.

– Встань, пожалуйста, – я снова протягиваю ей руку.

На этот раз она цепко хватается и резко, одним усилием ног, поднимается. На одном импульсе, воспользовавшись ее инерцией тела, привлекаю девушку к себе и целую в губы. Она не отстраняется, но поцелуй длится недолго.

– Спасибо, Йо… Спасибо, что позволила мне остаться человеком.

Она вспыхивает глазами, кивает, подбирает лук и идет за шлемом. О том, что произошло, о том, как я чуть не отправил на развоплощение единственного соратника и честно выполнившего уговор Зака, она не говорит ничего, позволяя мне самому с этим разобраться. Я подхожу к темнеющему на фоне светлой поверхности пола базы Нечестивому кинжалу поглощения и стою над ним, раздумывая, что с ним делать. Потом, сняв с шеи платок, заворачиваю в него, и просовываю в ботинок. Ничего не происходит.

Следующий вопрос, который надо решить, – объясниться с Заком. Его пока не видно и не слышно – он затаился в убежище, но это не проблема.

Любой испытуемый может открыть доступ в любое убежище, подержав руку на стене купола. Причем, в любом месте. Что я и делаю. Йована молчаливой тенью держится позади. В отдалении маячат динозавры, которым приказано охранять территорию.

Открывшийся проем показывает нам Зака, колдующего у командного центра. Он уже оделся, первым делом соорудив модуль экипировки. Завидев нас, он сначала замирает, а потом поворачивается, и весь как-то подбирается, крепко сжав в руках дубинку и нож, выданные модулем. Его лицо скрыто шлемом.

Я захожу в убежище и подхожу ближе:

– Убери оружие, Зак. Мы просто поговорим, после чего уйдем, выполняя первоначальные обязательства.

– Я тебе не верю, Фил, – гудит из-под шлема его голос.

– Зак, я хочу извиниться. Извиниться и объясниться. Артефактный кинжал, полученный мною в инстансе, каким-то образом меняет мышление владельца. С той же минуты, как взял его в руки, я думал только о собственном превосходстве. Не знаю, как, но мое мышление сменилось на диаметрально противоположное. Я думал только о том, как скорейшим путем нарастить могущество, не считаясь ни с путем достижения, ни с моральными принципами. Сделка с тобой извращенному разуму показалась крайне невыгодной и даже глупой. Только вмешательство Йованы спасло тебе жизнь, а мне – честь и достоинство.

– Ты же понимаешь, что это звучит… как крайне нелепая придумка? – Зак снимает шлем. – Думаешь, что заманишь меня в клан? Хрен тебе! Мне уже все равно, убьете вы меня или нет, таймер обнулился, и у меня останутся сутки, чтобы захватить новый гексагон. Я свою цель выполнил вопреки твоему, – он изображает пальцами кавычки, – помутнению рассудка и нарушению договоренностей! И так просто я свою вторую жизнь не отдам!

– Вот и береги её! – я его понимаю, но ничего не могу сделать с остаточной вспышкой гнева – уж больно свежо восприятие Зака, как ничтожества. Ничтожества, которое сейчас плюет на мое великодушие. – У тебя трое суток. Потом я предложу тебе войти в клан или отберу гекс.

– Посмотрим! – запальчиво кричит израильтянин мне вслед.

Я пару раз дружески хлопаю Йовану по плечу и выхожу из убежища.

– Куда пойдем? – интересуется она, когда мы пересекаем разгромленное топтавшимся там Рексом ограждение базы.

– На базу, Йо, на базу. Надо бы решить что-то с транспортом. Ездовой носорог Тафари не дает мне покоя!

– Справа еще двое! – предупреждающе кричит Йована.

Перенаправляю Танка на них, а сам добиваю того, что напал на нас первым. Туманник – так называется тварь – хватает себя за ребра и разрывает свою грудь, запуская оружие последнего шанса.